Гусиная слобода

Очевидно, гусь – не товарищ не только свинье, но и курице: его доля в общем портфеле российского птицеводства составляет максимум 0,5 %. Развиваясь особняком, ориентируясь на узкие потребности своего клиента, совокупно гигантские племенные хозяйства и маленькие подворья страны держат около 2 млн голов. 60 тыс. особей – сильных горластых птиц, среди которых есть представители двух уникальных пород, – живут в 40 км от Кургана на территории племенного завода «Махалов».

ДЕНЬ ПЕРВЫЙ. БИТВА ЗА УРОЖАЙ

Родительское поголовье племенного завода «Махалов» (элитные гусаки и гусыни репродуктивного возраста, на которых держится все хозяйство) в сезон увеличивается до 100 тыс. особей в связи с притоком молодняка и в год съедает более тысячи тонн корма. Питаются птицы исключительно за свой счет, точнее благодаря шести тысячам гектаров земли недалеко от Катайска и штату целого отделения полеводства. Овес, ячмень, три сорта пшеницы, паровые поля; со средним бункерным весом 20 тонн запасов хватает даже для продажи на сторону, пускай в последнее время погода и не внушает никому оптимизма.

На этой плодородной земле мы оказались в период настоящего чрезвычайного положения. При экстремально минусовой для октября температуре механизаторы проводят под открытым небом по 12 часов, убирая оставшиеся 25 % зерна, скрытые под плотной массой первого снега. Поле – склад, поле – склад: по мягкой полосе, бездорожью, косогорам и колкам… На отчаянный бой с бесцеремонно ворвавшейся в Зауралье зимой поднялись выходцы из деревень, разбросанных в радиусе ближайших 20 км.

Погрузившись в брутальный УАЗик агронома Алексея Худякова (автомобиль, как и отдельные секреты почвоведения, достался от вышедшего на пенсию предшественника, лауреата Мальцевской премии), мы едем прямо в центр событий – ненадолго разделить будни хлеборобов, вступивших в героическое противостояние со своевольным климатом. Едем с ветерком, задорно подпрыгивая на поворотах, ни дать ни взять – сафари в зауральской глубинке.

- Это я еще медленно еду! – объявил Алексей с широкой улыбкой. – Мужики вообще боятся ко мне садиться, говорят: «Лучше мы на «Газели».

По краям выбеленного снегом поля скромно теснятся жесткие тычки – «корешки», оставшиеся на полосе после нашествия «Донов» и «Акросов». Комбайнеры, едва различимые сквозь запотевшее стекло огромных, тяжело гудящих машин, кажется, не слишком нам рады.

- Завтра будут причитать, – в степени серьезности слов молодого агронома так сразу не разберешься. – Спросят: «Зачем чужих привезли? Как фотографировать приедут, так начинается – то комбайн сломался, то дождик пошел. А дождика нам сейчас совсем не надо!».

Выездному полку механизаторов действительно ни к чему дополнительные потрясения: 10 тыс. тонн уже собранного урожая – не предел, но на уборку оставшейся тысячи гектаров с учетом обстановки потребуется еще как минимум 10 дней усиленного труда. Поэтому мы ведем себя очень скромно и покидаем УАЗик только в крайних случаях; как ни крути, а на дворе – 19 градусов ниже нуля!

- Сегодня у нас в поле не вся техника, но дополнительно дежурит «Кировец», – сообщает заместитель генерального директора по производству Катайского отделения Иван Сироткин. – Несколько единиц техники в ремонте: комбайны не предназначены для зимних условий эксплуатации – они промерзают, в мороз садятся аккумуляторы… Плюс работаем на летнем топливе – никто не ожидал, что в октябре ударят такие морозы, зимнего у поставщиков просто не было. Техника – на износ, люди тоже. Стекла в кабинах затягивает – от того, что нагревается двигатель, – приходится протирать их, открывать двери настежь. Вот такие военные условия. А что делать? Кто, если не мы?

- У вас была возможность провести уборку иначе?

- Нет, мы использовали каждый день, но погода в этом году сначала сработала на сельхозпроизводителей, а потом против нас же и обернулась. Едва мы засеяли поля, как вовремя пошел дождь, помог и «апрельский апокалипсис», когда выпала зимняя норма снега. Земля была влажной – как раз для всходов, а потом на кущение дожди зарядили опять. Обычно уборку мы начинаем в середине августа, а тут поехали 2 сентября – пшеница еще не дозрела. Хорошо еще, что у нас есть собственная сушилка, без нее мы вообще бы «прилипли». Влажность зерна высокая, гоняем его часа по два-три. Если бы влажность была хотя бы 20 %, делали бы 150 тонн за смену. А сейчас 120 – уже хорошо.

Полметра снега на полях в октябре не помнит даже бригадир Лёва – механизатор с сорокалетним стажем. Но несмотря на то, что зерно приходится молотить вперемешку с комьями рыхлой и влажной массы, урожайность во владениях племенного завода значительно выше средней по области – 30-35 ц/га, а местами эта цифра приближается к фантастической отметке 50. Это достижение, в первую очередь, принадлежит агроному Алексею, считает Иван Сиротин: своевременно проконтролировал обработку земли, грамотно внес нужные дозы удобрений… Сам Алексей Анатольевич, проводящий на предприятии пока лишь вторую свою уборку, отдает должное слаженной работе механизаторов и не забывает кивать в сторону летних дождей – верных друзей и врагов бесчисленных поколений землепашцев.
Как бы там ни было, а битву за урожай я заранее объявляю выигранной: наша возьмет все равно. Деваться-то некуда.

ДЕНЬ ВТОРОЙ. ОДИН – СЕРЫЙ, ДРУГОЙ – БЕЛЫЙ

1.

В России нет ферм, позиционирующих себя как промышленные предприятия по производству гусиного мяса, – холодильники с гусем и уткой в Metro всегда заполнял импорт. Зато у нас есть несколько крупных племенных заводов с многотысячным поголовьем, и имя курганского предпринимателя Александра Махалова носит самый мощный из них. Львиную долю доходов заводу приносят продажи инкубационного яйца и живых гусят, а мясу в обороте отведено не более 20 %. При этом не надо думать, что последнее направление представлено выбраковкой – напротив, для него существуют специальные группы выращивания. Но все-таки смысл в том, чтобы работать, в первую очередь, на поддержание и улучшение породы, а не на товарный рынок.

Реально подсчитать гусиное поголовье в России очень сложно: за вычетом питомцев Махалова и еще пары-тройки его коллег оно рассыпано по частным сельским подворьям, выхаживающим и забивающим птицу, когда-то купленную у племенных заводов. Если вы далеки от темы, у меня для вас новости: у всех российских гусей одни корни, а сто гектаров птичьего царства на территории Варгашей – место, откуда струятся чистые крови и где хранится генофонд двух из 70 существующих гусиных пород.

Неумолчный, пронзительный гогот на тысячи голосов слышится далеко на подступах к птичникам, хотя первым делом гостей здесь встречает разукрашенная статуя женщины с петушком – символ птицефабрики «Солнечная», процветавшей в 50-х годах прошлого века. В конце 90-х, когда фабрика только сменила собственника, здесь, как и везде в стране, царила разруха, так что гуси заняли место кур по праву единственной сельскохозяйственной птицы, выживающей в 40-50-градусный мороз и не требующей никакой хитроумной инфраструктуры. Конечно, сейчас обитатели завода наделены всеми благами цивилизации – механизированными системами подачи кормов, газовыми пушками с программным управлением для обогрева молодняка и экономной котельной вместо «прожорливых» калориферов. Но когда-то способность гусей жить под навесом и как ни в чем не бывало есть снег пришлась очень кстати.

2.

Вслед за Аленой Волосниковой, в прошлом главным ветврачом предприятия, а ныне заместителем директора по производству, идем знакомиться с птицами в цех выращивания молодняка. В 2013 году здесь устроили модернизацию, и теперь оснащенное датчиками газовое оборудование греет каждый уголок дома на 7 тыс. юнцов. Я ожидаю увидеть младенческий желтый пушок и услышать трогательные писки, но под высокой кровлей бурлит и качается море белых широких спин. Мы пришли не в сезон: этим гусятам итальянской породы уже целых три месяца. На глаз от зрелых родичей сейчас их не отличишь, а впереди у них – жесткий конкурс на роли новых членов маточного стада.

«Итальянцы», как здесь говорят в обиходе, завезенные в Россию из Чехословакии, пользуются большим спросом из-за легкости в разведении. Но по вкусовым качествам ничто не сравнится с сочным и ароматным мясом шадринского гуся, которое, впрочем, не так просто достать. Завод «Махалов» – единственное предприятие в РФ, обладающее правом на генофонд этой птицы, и держится она здесь в количестве 3000 голов – во имя сохранности лучших из лучших.

Едва мы приблизились к площадке для выгула, как «шадринцы» – серые, компактные, коренастые – схлынули как можно дальше плотной пернатой волной. В нежном возрасте гусята узнают голос птичницы и охотно проявляют чувства, пощипывая ботинки, халат, носки и даже забираясь на руки. Но потом в них просыпается природная осторожность, тем более, если речь идет о появлении незнакомцев. Поэтому мы тактично остались на расстоянии от пугливых птиц; то и дело кто-нибудь в стаде расправлял мощные крылья, словно намереваясь взлететь. Определив, какое из крыльев подрезано, можно разобраться и с половой принадлежностью: у гусынь это обязательно правое, а у гусаков – левое. Такая нехитрая комбинация помогает работникам моментально ориентироваться в обращении с подопечными.
Кстати, на заводе «Махалов» гуси спокойно живут до семи лет.

3.

- Здесь у нас селекционная группа, – говорит Алена, приглашая пройтись между стройными рядами деревянных вольеров, рассчитанных на 425 птиц. – Эта линия не прерывалась с тех самых пор, как в 2011 году мы вывели «Губернаторскую» породу. Нужно постоянно отбирать наиболее продуктивную птицу, поэтому мы ежегодно отслеживаем яйценоскость и оплодотворяемость перспективного молодняка – если он дает хорошие показатели, запускаем в стадо, улучшаем качество крови. Если нет – выбраковываем.

«Губернаторская» элита недоверчиво косится на незваных гостей; пока клетки населяют только гусыни, томящиеся в ожидании своих «мужчин», – гордые, крупные, белогрудые, выбранные по результатам своеобразного конкурса красоты. Каждые три отсека образуют «гнездо», в котором будет хозяйничать один самец: гуси, как выяснилось, полигамны. В течение 120 дней от всех дам в этом благородном обществе ожидается от 40 до 50 яиц. Кстати, за 2013-2014 годы на всем предприятии их произвели в количестве 1,6 млн штук.

«Губернаторы», составляющие примерно половину культивируемого поголовья, – предмет отдельного разговора. Чтобы представить миру новую жизнеспособную породу, профессор Александр Махалов вместе со Светланой Сухановой, проректором КГСХА по научной работе, и Яковом Ройтером, заместителем генерального директора ВНИИ птицеводства, потратили 11 лет. От родичей-«итальянцев» этих гусей отличают не только укрупненные габариты, но и любопытная «черная метка» – с исключительно практическим назначением. Крошечная «родинка» помогает определить пол гусенка без неприятной процедуры выворачивания его наизнанку, чреватой опасными травмами.
Научно-исследовательская работа, проведенная на базе завода «Махалов», завершилась тремя докторскими, семью кандидатскими диссертациями, тремя монографиями и восторгом Всемирной научной ассоциации птицеводов. А на свет появились белые гусыни с романтичным черным пятнышком возле спинки.

В инкубаторном цехе тепло даже сейчас, когда объемные термошкафы, каждый из которых вмещает 4500 яиц, пустуют. В помещении девять инкубационных машин, оборудованных современными электронными табло, куда поступают сведения о влажности и температуре на плотно прилегающих друг к другу лотках. Это настоящий роддом, жизнь в котором бурлит с конца февраля до начала июня – в период кладки у птиц и сезон активного спроса на гуся у людей.

- Малейшее отклонение от курса способно уничтожить весь вывод, – говорит Алена, приоткрыв дверцу в нутро ближайшего аппарата. – Нужно вовремя орошать и дезинфицировать яйцо, следить за оборотами и температурой внутри машин – не дай бог, какая-то встанет! Поэтому наши операторы непрерывно дежурят ночами, для этого у них есть целые инструкции. Если кто-то заснет или электричество выключится хоть на пару минут – придет в действие система сигнализации.

- Зачем люди вообще покупают яйцо, если можно купить гусенка?

- Те, кто покупает молодняк, живут в соседних городах – Челябинск, Тюмень, Екатеринбург, частично Омск. Работая по всей территории России – это и Смоленск, и Барнаул, и юг страны, – мы при всем желании не сможем продавать суточных гусят в Москве или на Дальнем Востоке. Оптовикам проще увезти яйцо домой и проинкубировать у себя, чтобы продать на том рынке, где они находятся географически. Такие клиенты занимают серьезную долю рынка: они берут яйцо за 65-70 рублей в марте-апреле и продают вылупившихся гусят частникам уже примерно по 150. Те содержат птиц у себя, выращивают килограмм до четырех и тоже продают, исходя из средней стоимости мяса 250 рублей за кг. Конечно, главное условие здесь – что они действительно смогут их вырастить.

- Я знаю, у вас как раз очень высокий процент вывода молодняка. Порядка 85 %, если не ошибаюсь?

- Все правильно, и сохранность гусят практически 100 %, – кивает Алена. – Мы много работаем над созданием правильных условий содержания, соблюдением регламента технических, ветеринарных и санитарных мероприятий. На все у нас есть своя технология – практически наука.

ИГРЫ РЫНКА

Разговор о мясном потенциале гусей в России продолжился в кабинете заместителя генерального директора по коммерческой части Константина Блинова. Разумеется, мы не могли не коснуться темы продовольственной безопасности. Потому что каждому из нас с этим жить и работать.

- Владимир Путин отметил, что путем закрытия российского рынка для Запада создается преференция для отечественных производителей. Вы согласны с мнением, что антизападные санкции послужат нашим предприятиям надежной защитой?

- Дело в том, что рынок закрыт условно. Ввоз продукции европейских стран, активно выступавших против России, жестко пресекается, но на тех, кто выступал нехотя или, будучи в Евросоюзе, был обязан соглашаться, глаза закрываются. Давайте рассмотрим европейский рынок производства мяса птицы, точнее, его основного игрока, Венгрию, которая фактически сразу была против санкций. Венгры сами признались, что потеряли на импорте гуся и утки в Россию около 20 млн долларов. Если перевести в кг, получается, около 3,5 тыс. тонн они ввезти не смогут – официально. Но от нашего рынка они не откажутся никогда, поэтому будут рассматривать другие пути. Тут-то и появляются белорусская утка, белорусский гусь, белорусские осьминоги и кокосы.

- Если бы весной вы знали, что все это произойдет, вы бы действовали с поправкой на ситуацию? Пошли бы на то, чтобы к осени склады у вас были наполнены в большей степени мясом гуся?

- На самом деле мы пока ничего не ощутили – ни всплеска продаж, ни изменения цены, – в отличие от ситуации по курице, где цена изменилась практически сразу. В любом случае выше головы не прыгнем, объем производства, который мы спокойно реализовываем, ограничен нашим поголовьем. Мы не сможем увеличить объем за год или два, для этого придется выбивать на мясо родительское стадо, что противоречит сути нашего бизнеса: в первую очередь мы работаем на племенной материал. Тем более, никто не знает, сколько продлится это эмбарго, перестраиваться сейчас под промышленные вещи – нецелесообразно.

- Если предположить, что эмбарго затянулось бы лет на пять, и вы знали бы, что правила игры не будут меняться, перестроились бы?

- Возможно, кое-что мы бы сделали, но надо понимать, что гусь – сезонная птица. Пик его продаж на мясо приходится на предновогодний период, а в остальное время он продается слабо. Это связано в том числе с российскими традициями, менталитетом. Да, на Новый год гусь должен быть на праздничном столе, но каждый день, как курицу, ты его готовить не будешь. Птица весом в 4 кг на среднюю семью из 3-4 человек – это очень много. Это в Российской Империи существовала культура потребления гуся, но там и семьи были другие.

- Как дальше будет развиваться завод «Махалов»?

- Мы останемся в тех рамках, в которых существуем сейчас. Поголовье увеличивать не собираемся, но есть мысль провести внутри него изменения: в небольших количествах добавить другие породы, то, что сейчас востребовано рынком – например, увеличить количество серого гуся или ввести черного.

ПТИЧИЙ ДВОР

- …Птицы у нас кушают хорошо: за смену в кормоцехе готовят 30 тонн смесей из десятка составляющих – и зерно, и жмых, и соль, и мука, и фосфаты… – увлеченно рассказывает Алена во время прогулки по территории. – Недавно мы ездили на выставку с гусаком, который весил 9 кг! А на бонитировке мне попалась крупная 8-килограммовая гусыня.

- Складывается ощущение, что гусями заниматься не так тяжело, как, скажем, коровами. Верно?

- На самом деле в сельском хозяйстве везде тяжело. И на работе мы проводим огромное количество времени. Лично мне ближе птица, но с ней сложность в следующем: если каждую корову можно осмотреть и потрогать, то для гусей подходит только групповой метод. Начинаешь кормить – кормишь группу, начинаешь лечить – тоже группу. Потому что если упустишь какой-то нюанс, под угрозу попадет не одна особь, а все.

Кажется, родиться гусем на заводе «Махалов» – большая удача. Круглый год самки и самцы живут вместе, честно не подозревая о том, что такое искусственное осеменение. Осенью они получают усиленный витаминами и минералами рацион, а летом выезжают в настоящие пионерлагеря под открытым небом – с оврагами и прудами. На летнем выгуле гуси плавают и едят зелень, стремительно набирая вес за счет увеличения мышечной массы и готовясь к продуктивной весне, – чтобы потом на каждом дворе от Калининграда до Алтая и от Удмуртии до Оренбурга гуляла наша курганская птица. ///

Фото: Евгений Кузьмин