г. Курган
(3522) 46-66-06
ЖУРНАЛ: CherAmi № 4 (63), ТЕМА: Бизнес

Сергей Пугин: «Сельчане должны создавать собственный бизнес»

26.05.2016
Сергей Пугин: «Сельчане должны создавать собственный бизнес»

Время требует мяса, объективность - рыбы. 

ТЕКСТ: Елена Тельпиз, Елена Пылаева

С тех пор, как Cher Ami обрел в Челябинской области брата UNO, у редакции появилось больше возможностей для параллелей. Например, между столицами регионов всего 250 километров, но Южный Урал с десяток лет как отдан на откуп гигантским агрохолдингам, а Зауралье – безраздельная территория небольших хозяйств. Именно они основа нашей аграрной отрасли, считает Сергей Пугин, директор департамента АПК Курганской области.

- С 1 января департамент сельского хозяйства и перерабатывающей промышленности переименован в департамент агропромышленного комплекса. Последуют ли за этим структурные, технологические, кадровые изменения?

- Смена названия произошла, потому что деятельность департамента перестала ограничиваться двумя сферами, указанными в нем, и включала рыбное хозяйство, отчасти природоохрану, техническое и технологическое оснащение АПК и многое другое. Поэтому губернатору была предложена более точная и емкая номинация. В дальнейшем, даже если функционал департамента будет прирастать, название останется неизменным.
За последние два года мы прошли уже три реорганизации и каждый раз очерчивали для себя новый круг задач. Но гарантировать, что структура устоялась на ближайшие десять лет, нельзя. Ее нужно совершенствовать в соответствии с требованиями времени и государственными приоритетами.

- Исключительно структурные перестановки часто критикуют, так как не видят в них особого смысла...

- Мнение, будто это передвижение фигур на доске, несущее лишь формальный смысл, существует у тех, кто не погружен в суть. Вертикальная и горизонтальная ротация кадров необходима не реже чем раз в пять лет. Она толкает к самосовершенствованию, поискам новых путей развития. Чиновнику нельзя засиживаться на месте. Тем более преисполненным удовлетворением от того, что он просто ходит на работу.

- Структурные изменения отвлекают от основных обязанностей?

- Наоборот. Оптимизация структуры, в том числе разумное сокращение кадрового состава, повышает эффективность органа в целом. Когда человеку добавляют функционал, у него просыпается мотивация стать более продуктивным. К тому же преобразовать структуру департамента требовали объективные причины – до последнего времени количество государственных гражданских служащих у нас было избыточным. Это заставило оценивать конкретных персон, и кто-то из них покинул команду. Вовсе не значит, что «игроки» были плохими. Они либо не срослись с системой, либо не нашли понимания с «капитаном», что тоже немаловажно.

- Как 2015 год закончился для агропромышленного комплекса?

- Он оказался не самым простым, но после 2014-го, когда мы спасали урожай из-за раннего снега, никто не ждал, что будет легко. Фактически у нас прошли две уборочных – весной заканчивали с тем, что пришлось оставить осенью. Большую роль сыграла позиция Минсельхоза России, который выделил 800 миллионов рублей и компенсировал сельхозтоваропроизводителям недобор урожая 2014 года. Благодаря этим средствам и одновременно увеличившейся несвязанной поддержке растениеводства мы уверенно прошли посевную, хотя погода нас снова подвела. В августе-сентябре пошли обильные дожди, поэтому часть зерна долго созревала. С другой стороны, конъюнктура рынка позволяла даже фураж продавать по 8000 рублей за тонну. Под посевную 2016-го есть неплохой задел.

- Сколько зерна собрали в прошлом году?

- С поля в бункерном весе привезли чуть больше 1,8 миллиона тонн, а в зачетном, после очистки и сушки, вышло порядка 1,640. Существует проблема, скажем так, своеобразного подхода к отчетности наших сельхозтоваропроизводителей. Когда заявленный уровень рефакции стремится к 15%, это больше походит на способ не показывать реальные объемы зерна.

- Я встречалась с Владимиром Степановым, руководителем НПО «Сады России». Он говорит, что в 2015 году челябинцы собрали больше, чем наш регион.

- Я не люблю сравнений. У каждого региона своя специфика: и организационная, и природная, и финансовая. Это как сравнивать цвета: какой лучше, красный или белый? Если же говорить о сухих цифрах статистики, то в бункерном весе мы их превзошли, но сыграл фактор, о котором я только что говорил: у соседей при среднем показателе рефакции 5% зачетный вес оказался больше. И все-таки отдадим право оценивать количество и качество зерна рынку, куда Зауралье выдало практически миллион тонн. Фактически по зерну мы стали донорами всего Уральского округа. И с этим, например, трудно спорить.

- Как обстоят дела с производством мяса?

- Поднять животноводство – еще одна задача департамента и сельхозтоваропроизводителей. Во-первых, оно станет регулярным потребителем зерновых. Во-вторых, даст круглогодичную занятость на селе, что для правительства области также принципиальный вопрос. Те, кто занимается только растениеводством, обеспечивают селян сезонной работой и осенью отправляют работников в свободное плавание до следующей посевной. Вакансий по месту жительства им предложить не могут. Их просто нет в этот период. И человек полгода живет либо за государственный счет, либо устраивается на вахту и оказывается полностью оторванным от земли. А весной тот же сельхозпроизводитель идет к правительству: «Нет кадров! Что думаете делать?» Я вижу единственный выход. В Курганской области мы обязаны сочетать растениеводство и животноводство в структуре одного хозяйства. Тем более, что это не так трудно, как кажется. Например, мясной скот в содержании проще и дешевле молочного. Фактически он даже помещений не требует и до -35 градусов может находиться на улице в обычном загоне.

- Какие «мясные» инвестпроекты продолжают реализовываться в кризис?

- Те, что давно на слуху, – свинокомплексы Вячеслава Немирова и Дмитрия Ильтякова. Эти предприниматели воплощают задуманное независимо от экономических трудностей. Агрофирма «Русское поле» в Куртамышском районе сама, без поддержек и кредитных ресурсов построила и запустила откормочник на 3000 голов свиней. ОАО «Зауралье», которое нигде себя не афиширует, владеет полуторатысячным дойным стадом. Еще примеры? Хозяйства, которые существуют с советских времен, но реализуют новые проекты внутри действующих. Например, в «Барабинском» построили и оборудовали помещение, а потом завезли сотню молочных коров, а фермер Анатолий Невзоров занялся разведением мясной породы. Можно еще продолжать.

- Рост в мясном скотоводстве случился благодаря эмбарго?

- Программа реализуется давно, и увеличение поголовья в одиннадцать раз – результат восьмилетнего труда. Экономическая целесообразность направления появилась гораздо раньше эмбарго. Мясной скот – один из основных потребителей зерна. Но эмбарго подтолкнуло действовать более активно.

 - Дайте общую оценку влиянию эмбарго на сельхозотрасль Зауралья.

- Тут нужно избежать однобокости. Первые месяцы, пока перестраивался рынок, было трудно всем. Очень пострадали те, кто зависел от зарубежных поставок. Зато именно в этот момент мы наконец-то повернулись лицом к отечественному производству, и я назову это главным положительным моментом текущей ситуации. В 2006-2007-м некоторые федеральные министры позволяли себе фразы: мол, зачем развивать сельское хозяйство, это дыра, в которую сколько денег ни вложи, бесполезно, мы все купим за границей на нефтедоллары! А ведь их предупреждали, что нельзя зависеть от импортного продовольствия. Любая страна должна уметь себя накормить. И только когда мы столкнулись с проблемой, поняли: все, ребята, хорош. Давайте-ка усиленными темпами развивать свое!

- Если говорить о продовольственной безопасности, изменилось ли количество продовольствия, производимого на территории Курганской области?

- Да, мы больше чем на 100% обеспечиваем себя хлебом, хлебобулочными изделиями, овощами, картофелем. По мясу и мясопродуктам, молоку и молочным продуктам приближаемся к этому значению. Охлажденные свинина, говядина, баранина на витринах – исключительно наши.

- А зайдешь в магазин, там столько варягов. Есть ощущение, что вытесняют нашу птицу.

- Боровская птицефабрика широко представлена в сетях. Причем серьезная часть продукции прошла высокую степень переработки и готова к употреблению. Что касается сырой птицы, тут вы должны понимать, что мощности ее производства на Боровской несколько отличаются от возможностей Челябинской области.

- Неясно другое. Почему Боровская птицефабрика, исторический участник местного рынка, не смогла его удержать? Первый всегда собирает сливки.

- Причин несколько. Субъективная: предприятие само определяет свою стратегию маркетинга. И объективная: конкуренты не дремлют. Я не считаю чужих денег, но судя по цифрам, которыми располагаю, для захвата рынка там задействовали огромные суммы. Это не значит, что Боровская не работала. Но были люди, которые сориентировались в тот момент и, обладая серьезными ресурсами, начали менять структуру рынка. Сейчас мы работаем с руководством птицефабрики над тем, чтобы их инвестиционный проект вошел в федеральные механизмы поддержки.
С другой стороны, давайте вспомним, что нет такого понятия «продовольственная безопасность Курганской области». Чье зерно ест челябинская курица? Зауральское. Я категорически против бездумной конкуренции между регионами и не раз высказывался на эту тему.

- Охарактеризуйте несколькими словами инвестиционную политику в нашем аграрном секторе.

- Опора на внутреннего инвестора и привлечение качественного со стороны. Я не первый год работаю в правительстве, и у меня даже появились собственные критерии их оценки. Если человек с порога заявляет, что готов вложить в Курганскую область пять миллиардов, то с вероятностью 90% ничего не выйдет. А есть те, кто приходит с 80 миллионами и спрашивает, куда их лучше направить. И человеку хочется помочь.

- Мне кажется, таких людей не бывает. Или они лукавят, говоря, что готовы вложить свои деньги не как надо им, а так, как надо области.

- Зря вы так думаете. Информационный имидж Зауралья как аграрного региона – знак для инвесторов. Они понимают, куда приходят, и отдают себе отчет, что конъюнктура рынка на нашей территории специфична.

- То есть сначала инвестор должен узнать, что нужно именно здесь?

- Да. Даже когда внутренние инвесторы хотят сделать вложение, например, выращивать перепелов, я советую: «Подождите, товар специфический. Уже есть ферма, и она испытывает трудности». Или другой случай — разведение осетра для производства икры. Я предупреждаю: «Настраивайтесь на то, что заморозите деньги на восемь лет. Лишь тогда можно получить продукт хорошего качества».

- Ведь это сигнализирует о непрофессионализме? О незнании темы?

- Есть люди, которым нужно погрузиться в процесс реализации, чтобы понять все нюансы, оценить возможности, риски. Возьмем в качестве примера завод глубокой переработки зерна, необходимый Курганской области, и безотносительных инвесторов. Вот они сориентировались на зов рынка (действительно, весь лизин для кормления животных и производства продуктов питания приходит из-за рубежа), и появилось желание производить. Они ищут место под завод, рассматривают наши варианты и понимают: строительство там, где предлагает область, обойдется в три рубля, а где хочется им, в шестьдесят, потому что придется тянуть линию электропередач. Это связано с недостатком информации, и непрофессионализм тут ни при чем.

- Из тридцати инвестпроектов, которые летом были представлены на VI Шадринском инвестиционном форуме, сколько продолжают жить?

- Вероятность воплощения у 60% высокая. Остальные, скорее всего, реализованы не будут.

- Они столкнулись с проблемами экономического характера?

- С разными: и организационными, обусловленными, например, неподготовленностью инфраструктуры, и субъективными, рожденными внутри самого предприятия. Последняя причина встречается нередко. С точки зрения статистики, из десяти предпринимателей, даже не инвесторов, а людей, которые начинают свой бизнес, через год остается только один. С другой стороны, каждый проект нужно рассматривать индивидуально. Здесь нельзя мерить категорией «реализован/не реализован». Он бывает воплощен в измененном виде, а значит, это уже не тот же самый инвестпроект. Закончу мысль о заводе глубокой переработки зерна. Лизин – хорошо, но начинаешь погружаться в тему и понимаешь, что производство глютена, гаприна, иных белков и аминокислот для фармокологии, медицины, приготовления кормов и высокобиологических добавок тоже не лишено экономической целесообразности. Но это добавит расходы на дорогостоящее оборудование! Одним словом, воплощение инвестпроекта похоже на ремонт квартиры, когда невозможно учесть все и приходится вносить изменения на ходу.

- Что происходит с агропромышленным парком в Шадринске?

- Все в порядке. Идет стадия проектирования. Есть две технологии создания индустриальных парков: браунфилд, на готовой инфраструктуре и в существующих производственных помещениях, и гринфилд, то есть среди «зеленого поля». Путь «гринфилд» требует подойти к проектированию глобально, не допустить фатальных ошибок. Сейчас процесс движется в рамках графика, хотя экономическое состояние страны его замедлило. Но сам инвестор не всегда в силах приблизить момент запуска проекта. Сложно предугадать курс рубля, присутствует технологическое эмбарго. Здесь все сказывается на скорости реализации. Думаю, скоро мы встретимся с инвесторами снова и все обсудим.

- Если говорить вне контекста экономической нестабильности, что мешает эффективной работе больше всего?

- Непоследовательность нормативно-правовой базы. Когда один закон говорит об одном, второй о другом, а правоприменительная практика еще не сложилась, иногда мы доходим до парадоксальных вещей – оспариваем решения федеральных органов власти. Это недопустимо: мы относимся к единой исполнительной ветви, споры и различная трактовка законов наносят ущерб имиджу обеих сторон.

- То есть законы написаны неграмотно?

- Я бы сказал иначе: они не учитывают многообразие жизни. Все нюансы в закон не втолкнешь, но и в подзаконных актах они не получают отражения. Например, многие вопросы не урегулированы в отношении водных биологических ресурсов. Как их добывать? Какие относить к особо ценным? Как работать с браконьерами? Ведь ни одного не можем посадить! Меня это связывает по рукам, так как часть своей работы я не могу выполнить в рамках законодательства.

- С 2015 года в области набирает обороты программа по развитию товарного рыбопроизводства...

- Она компенсирует часть затрат производителям, занимающимся товарным рыбоводством, в частности субсидирует покупку малька и оборудования. Программа запущена первый год, так сказать, в тестовом режиме, поэтому мы направили на эти цели небольшую сумму исключительно из областного бюджета. Федерального софинансирования данного направления нет.
Я уже говорил о пробелах в законодательстве. От нормативно-правовой базы, которая регламентирует развитие аквакультуры на территории России, складывается ощущение, что разработчики думали о морях и океанах и совсем забыли о внутренних водоемах. Сейчас от лица всего УрФО готовится ряд концептуальных предложений. Думаю, голос целого федерального округа будет услышан, и необходимые поправки внесут.

- У нас много озер, наверняка есть куда развиваться. Насколько эту тему вы считаете перспективной для области?

- Она имеет будущее. Из 3000 озер только 400 переданы в различные виды пользования, резерв есть. Естественно, не все из этих водоемов возможно использовать для разведения рыбы, например соленые, но там растет другой воднобиологический ресурс – рачок артемия, потенциал которого мы только начинаем использовать. Возможно, для общероссийских масштабов 10 000 тонн рыбы, которые Курганская область в состоянии вырастить, невелики, но нам, ее жителям, эти объемы очень важны. Они дадут круглогодичную занятость части сельского населения, свежую рыбу на столы зауральцев, достаточно серьезную прибавку в бюджет.

- Сколько тонн рыбы мы производим ежегодно?

- По памяти, около 5 000. Но мы абсолютно спокойно можем этот объем утроить уже в ближайшей перспективе!

- Малька хватит? Челябинцы ревут, что его нет.

- Первое время можно закупать, но проблема кроется не в отсутствии малька как таковом, а в неадекватных ценах. Производитель дерет втридорога из-за дефицита, а предложение не вырастет до устранения нормативно-правовых нестыковок. Сейчас, например, появляются хозяйства, желающие работать с маточным поголовьем и производить рыбопосадочный материал, и мы поддерживаем их, готовы стать гарантом при создании таких рыбоводных хозяйств.

- Расскажите об артемии.

- Это стоит отдельного репортажа. Специфика озер Курганской области позволяет, не вкладывая серьезных финансов, получать цисту рачка артемии, которая востребована внутри страны и особенно за рубежом. Циста – оцененный в фармакологии и рыборазведении воднобиологический ресурс. Регионов, где обитает артемия, немного, а Зауралье – второй по величине запасов после Алтайского края. Задача департамента – сделать использование артемии максимально эффективным для бюджета. Сейчас вокруг его добычи, в том числе незаконной, ажиотаж! Пришло время строить цивилизованный рынок, которому главным образом мешает нормативно-правовая неурегулированность.

- Я знаю, есть планы по созданию некой госструктуры...

- Один из вариантов развития событий – появление государственной структуры, которая возьмет добычу артемии под государственный контроль. Сейчас важно, чтобы в законе появилась формулировка: рачок артемии – воднобиологический ресурс, который принадлежит государству. Без нее браконьеры, добывающие артемию, ничего не боятся. Фактически их невозможно привлечь к уголовной ответственности.

- Сколько артемии можно добывать на территории Курганской области?

- 370 тонн в год. Стоимость тонны зависит от назначения – для фармакологии или на корм рыбам. По самым грубым подсчетам, казна области может прирасти дополнительным миллиардом. Напомню, бюджет региона на 2016-й – чуть более 32 млрд.

- Как развивается фермерская культура?

- У нас почти 70% сельхозпродукции производят крестьянско-фермерские хозяйства. Для региона они очень важны. Сейчас мы нацелены на поддержку начинающих и семейных животноводческих ферм. Да, они немногочисленны по количеству членов, но мы стараемся, чтобы ежегодно в каждом районе появлялась ферма такого рода. Снова вернусь к этой мысли: фермерским хозяйствам, которые работают в растениеводстве и располагают посевными площадями до 300 га, я рекомендовал бы внимательнее присмотреться к мелкотоварному животноводству. Для этого не требуются колоссальные вложения – нужны пастбища, загоны, корма и ветеринария. Зато появляются круглогодичная занятость и локализация бизнеса.

- Ваш коллега из Челябинской области Сергей Сушков считает, что развитие села должно идти по пути создания крупных агрохолдингов. Ему оппонирует руководитель одной из таких компаний – «Ариант». Он говорит, что никогда растениеводство в холдинге не будет столь эффективным, как у фермера, который может сесть на землю и сказать: вот сейчас надо сеять. Тот, кто не видит, где поля начинаются, а где заканчиваются, не может проконтролировать процессы.

- В словах и того, и другого есть рациональное начало. Фермеру не по плечу обеспечить продовольственную безопасность страны. Зато в селе, где живет и дает работу, он символ современного крестьянства, которое на родной земле имеет не меньший достаток, чем горожане. Сельское население должно создавать собственный бизнес. Поэтому я совместил бы две точки зрения и сказал, что есть территории, на которые холдинги не пойдут никогда. Колковые поля, где нет широких прогонов, – земля фермеров.

- У нас есть фермеры с огромными территориями посевных...

- Их немного, но поля измеряются десятками тысяч га. Из КФХ они фактически превратились в холдинговые структуры, часто с диверсифицированным бизнесом. Но все начиналось с малого. Повторю, для жителей деревни, где нет крупных агропромышленных холдингов, альтернативой может быть только фермерское хозяйство или другой связанный бизнес.

- Чего ждете от 2016 года?

- Развития: и Курганской области в целом, и сельского хозяйства, и цивилизованных отношений между сельхозтоваропроизводителем и государством. Мне кажется, Зауралье не имеет права быть бедным. Мы все должны сделать для того, чтобы стать как минимум самодостаточными. Кушать хочется всегда, поэтому наша область реально может стать регионом-донором по продовольствию и после этого уже по деньгам.

- Вы ставите себе конкретные сроки?

- Это каждодневная работа, которая складывается из решения маленьких задач. В Курганской области 2000 сельхозтоваропроизводителей. Если в день мы поможем хотя бы одному, то за восемь лет охватим всех.
Что касается конкретных направлений, на следующие три года департамент нацелен на рост объемов зерна до двух миллионов тонн, молока – с 70 до 100 тысяч тонн. Поголовье мясного скота планируем увеличить в четыре раза – с 13 до 70 тысяч. Это амбициозная, но выполнимая задача.
 


ТЕГИ:  Инт?рвью