Крестьянская грамота

Теплый весенний денек в самом конце апреля не сулил никаких неожиданностей журналистам, решившим сполна познать особенности национального сельского хозяйства. «Отпахав» на этой ниве два сезона, мы думали: кое-что в деле землепашцев мы уже усвоили. Так, например, нам казалась обязательной и непреложной именно такая последовательность событий: весной – посеешь, осенью – пожнешь. Ан нет! Как говорил старина Вильям: «Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам!»
Одним словом, выехав на поля ООО «Пичугино» в Варгашинском районе, мы меньше всего чаяли увидеть сбор урожая. И, тем не менее, на наших глазах темно-зеленые американские красавцы по имени John и фамилии Deere деловито и бойко курсируют по земле, покрытой сухой прошлогодней травой, оставляя за собой шлейф пыли, себе – крохотные черные шарики – зерна нераспространенной в Зауралье культуры. Рапс – масличное растение семейства крестоцветных – очень перспективное, по словам руководителя хозяйства Павла Мухина, направление в растениеводстве. Однако обо всем по порядку.

Следующая удивившая нас деталь – полчища мощных крылатых хищников, нарочито плавно скользящих по небу. «Сусликов, мышек высматривают, - поясняет Павел Александрович, - те зимовали, свив себе уютные гнездышки из неубранного рапса под снегом, но сейчас, когда комбайн их растревожил, мелкое зверье суетится: «Что случилось? Где наш дом?!» А ястребу только это и нужно». По подсчетам хозяина поля, каждый мелкий грызун запасает на зиму около 15-20 килограммов зерна, но это не идет ни в какое сравнение с аппетитом голубей, съедающих в месяц, по примерным прикидкам, до 4-5 тонн. И это еще если не вспоминать о косулях, тоже нагулявших этой зимой гладкие лоснящиеся бока за счет неубранного с осени рапса.

- Павел Александрович, расскажите, что происходит на поле?

- Перед вами уборочная кампания. Собираем урожай 2015 года. Рапсу требуется раздельная уборка - скашивание с укладкой в валки для сушки и дозревания зерна и затем обмолот комбайнами. Между первой и второй фазой должно пройти две-три недели, но в прошлом году сложились неблагоприятные погодные условия – выпало много дождей со снегом, и мы вынуждены были оставить как есть на полгода. Дело во влажности – если для зерна пшеницы вполне подойдет 14-16%, то у мелкосемянной культуры качество резко снизится. Оптимально для нас – 8 процентов, сейчас на один больше, поэтому после сортировки еще придется отвезти подсушить. Сложное растение, не каждый может его выращивать. Есть множество нюансов, которые необходимо знать, вовремя реагировать на сорняки. А главное — на вредителей, любящих рапс за то, что он мягкий, вкусный, мирный. Зато отдача хорошая. Конечный продукт и в пищевых целях используется, и на технические нужды — Европа, например, добавляет рапсовое масло после переработки в дизельное топливо — получается более экологичный биодизель. Поэтому у нас около 25% от выращиваемых культур занимает именно рапс.

- И сколько тонн соберете?

- Это самый сложный и интересный вопрос. Площадь, оставшаяся неубранной, составляет 400 гектаров, осенью прошлого года мы срезали по 22-25 центнеров с гектара, но за зиму много зерен обрушилось. Думаю, сейчас это значение уменьшилось почти в два раза. Если повезет, то по 12-15 тонн с га собрать сможем. А если повезет дважды и влажность окажется невысокой, можно будет сбыть по цене осеннего продукта.

- Сколько всего у вас сейчас посевных площадей?

- Где-то в районе 6,5 тысяч. Предприятие организовали в 2001 году, работать начали в 2002-м, тогда площади были небольшими. Да что там, трудностей было много: устаревшая техника, иногда не хватало дизельного топлива, некоторых запчастей, а главное — денег на зарплату работникам, тем, кто трудился здесь по 20-30 лет. Перешагнули этот рубеж, люди поверили мне, выдержали. Теперь и ежемесячная стабильная зарплата, и коллектив вырос до 50 человек, и сушильный, и очистительный комплексы построили. Взяли часть земель с соседнего хозяйства. Там руководители не справились, предприятие развалилось, а ведь земля должна работать, не простаивать. Съездил, провел собрание, поговорил с людьми, мы заключили договор на длительный срок. Теперь каждую осень они получают свою долю и точно знают, что земля не заросшая, приносит пользу и району, и области. Сейчас мы возделываем все, что у нас есть, урожай зерновых за прошлый год — 27-29 центнеров с гектара, мелкосемянных — чуть меньше. В советское время разработали много участков, но сельское хозяйство уже далеко не так прибыльно, и тысячи гектаров стоят брошенными. Ужасно.

- Вы будете засевать то поле, на котором сейчас идет уборка урожая? Чем?

- В этом году поле останется под паром — будет проведена механическая обработка, уже через месяц останется только черная земля. Это поможет избавиться от сорняков без применения химии, насытить почву влагой, азотом, кислородом, позволит аэробным и анаэробным бактериям делать свою работу. Уже в следующем году засеем зерновыми, возможно, расторопшей или льном — только не рапсом. Его рекомендуют повторно сажать на то же место не раньше чем через 4-5 лет, чтобы зимующий вредитель не нанес большого ущерба. Если этого не знать, можно не успеть среагировать и остаться без урожая.

- Насколько нам известно, вы единственные в регионе выращиваете расторопшу. Почему решили заниматься этой культурой? И для каких нужд уходит продукт?

- Тонна семян пшеницы стоит 10 тысяч рублей, а расторопши – 60-80 тысяч, при этом последняя даже более неприхотлива. Так что я хотел бы и дальше с ней работать. Однако у нас в стране сбыт этой культуры, возможно, налажен где-то в центре или на юге, но не здесь. При этом Ближний Восток, например, очень заинтересован в закупе расторопши – там ее перерабатывают в медицинских целях. А у нас как? Мы продаем сырье, нам обратно высылают те же семена для посева, но в красивой упаковке. Но все-таки перспектива есть, будем развивать это направление дальше.

- Расскажите подробнее, какие еще виды деятельности у вас есть?

- Хочется взяться за все и сразу, но растениеводство пока занимает 80% нашего времени и внимания. Понемногу переходим к мясному скотоводству – закупили в Лебяжьевском и Половинском районах племенных быков-производителей абердин-ангусской породы. Крепкие скороспелые животные, которых можно содержать на открытом воздухе даже в сильные морозы, передают потомству мясные качества при скрещивании с другими породами. Пока всего сто голов, в будущем планируем 300-400 держать на откорме и еще 200 – в маточном поголовье. Животноводство позволило бы обеспечить себя работой в любой сезон. В советской экономике, признанной очень продуктивной всеми государствами, оно было тесно связано с растениеводством. Бывают разные года: иногда получается зерно с низкой клейковиной, иногда при переувлажнении пшеница прорастает на корню. Что делать с таким продуктом? Отдать на корм скоту, вместо того, чтобы закупать комбикорм у завода? Опять же это снизило бы себестоимость мяса. Но начать не так просто, для реализации этого плана нужны и агрегаты специальные (например, не только зерноуборочные комбайны, но и кормоуборочные), и руководящий состав, и ветеринарная служба, четко отслеживающая условия содержания животных и предотвращающая заболевания.
Еще есть 32 молочных коровы, но их держим только для своих нужд – надаиваем 250 килограммов молока за день, делаем сметану, сливки и масло, затем часть поставляем в столовую, часть сбываем через местный магазин. Кроме того, у нас 400 голов свиней, и рождающимся поросятам мы не даем витамины и стимуляторы роста, только подкармливаем немного подкисшим молоком и переработкой.

- Какое из всех направлений своей деятельности считаете наиболее перспективным? Возлагаете ли надежды на мясное животноводство?

- Сегодня государство недостаточно поддерживает мясное скотоводство. Согласен, есть определенные программы, но они не всем доступны и у нас мало реализуются. Поэтому я склоняюсь к растениеводству, к тому, что земля должна работать. Она любит, когда с ней обращаются как с живой. Есть хозяйства с очень низкой кадастровой оценкой, во-первых, из-за их удаленности от населенных пунктов и железной дороги, а во-вторых, из-за низкого плодородия почвы. С последним я не согласен, потому что за 20 лет работы на земле понял: его всегда можно поднять – подобрать культуры, проанализировать состав, посоветоваться, перенять опыт. Может, яблоневые сады не вырастишь, но результат будет. Земля отзывчива, она отдает сторицей, пусть не за год-два. В советские времена близлежащие хозяйства жили неплохо, но урожайность никогда не поднималась выше 20-25 центнеров. Мы добиваемся большего, внося комплексные минеральные (азот, фосфор, калий) и органические удобрения (перепревший навоз нашего же скота), давая почве передышку, применяя современные методы обработки. Есть простой индикатор плодородия – наличие дождевых червей. Раньше здесь так плотно поливали землю химией, что их не было, начали появляться только 7-8 лет назад. Так что нанесенный экологический урон восстанавливается и баланс медленно, но возвращается.

- Урожайность ведь зависит не только от подготовки земли?

- Да мы применяем целый комплекс мер, в который входят и выбор семян, и соблюдение агрономических сроков. Так, у нас на делянке на протяжении трех-пяти лет всегда растет несколько сортов на пробу – разные погодные условия в разные годы позволяют в полной мере понять их плюсы и минусы. Подобным образом выбрали пшеницу «Икар», высеваем этот сорт с 2009 года, лучше для нас не найти. Самое главное – она не полегает и не прорастает на корню в дождливый сентябрь, а в наших условиях он бывает другим в лучшем случае раз в пять лет. Кроме того, «Икар» - сорт с высокой потенциальной урожайностью, большим содержанием клейковины и устойчивостью к заболеваниям. В прошлом году получили статус семеноводческого хозяйства, теперь соседи приезжают к нам покупать зерно. Естественно, документально и лабораторно подтверждено, что сорт тот самый, никаких гибридов. При этом мы всегда рассказываем и показываем клиентам, как нужно подготовить землю, – мало закопать зерно, необходимо минимум пять механических обработок, плюс удобрения – это ощутимо скажется на урожайности.

- Многие говорят о том, что зерновой рынок у нас обладает огромным потенциалом роста.

- Я тоже так считаю. И наша компания – тому пример. Если бы все хозяйства занялись беспрерывной цепью выращивания зерна – от его протравления до хранения, – рынок многократно увеличился бы. Даже в зоне рискованного земледелия можно получать высокий урожай отличного качества – потенциал земли позволяет. Но для этого необходимо соблюдать множество условий, на которые у многих банально не хватает денег.

- Вы сказали, что Зауралье относится к зоне рискованного земледелия. Какое из природных условий преодолеть труднее всего?

- Главный недостаток наших мест, с точки зрения растениевода, – недостаток влаги. Чтобы сохранить ее весной на полях, механизаторы проводят процедуру ранневесеннего боронования. Видите маленькие трещинки в земле? Это следствие просыхания верхнего слоя почвы. Если не закрыть их вовремя, щели будут становиться все глубже и шире, вода начнет испаряться в сутки свыше 10 тонн с гектара. Тогда во время посевной зерно ляжет в твердую землю, которая, в зависимости от погоды, может просохнуть до метра в глубину, и если не пойдет дождь, вряд ли мы чего-нибудь дождемся. Боронование позволяет избавиться от трещин, соответственно, семена попадут во влажную среду и дружно прорастут.

- Каким для вас был 2015 год?

- В экономическом плане чуть лучшим, чем предыдущий. Тем, кто занимается преимущественно пшеницей и другими зерновыми, было легче, а вот мелкосемянные пострадали от вредителя. У нас 15-20 лет никто даже не слышал о капустной и рапсовой моли, зимние морозы обычно уничтожают и куколок, и взрослых бабочек. А в прошлом году весь регион накрыло нашествие этих букашек и двинулось дальше на восток. Лето было теплое, влажное – самое то для моли, около семи поколений успели родиться. Кто-то вообще не среагировал вовремя и потерял урожай, а кто-то обработал меньше пяти раз, да так и бросил культуру, уже не надеясь получить результат.

- Расскажите о планах на ближайшую перспективу.

- Можно было бы приобрести еще земли, присоединить другое хозяйство, скажем, за 20 километров. Но ведь придется комбайны и посевные комплексы туда-сюда перевозить, строить базу с нуля. Поэтому лучше будем стремиться довести показатели урожайности и качества зерна до максимума, не нанеся урон плодородию. Еще в планах попробовать другие сорта злаков нашей и тюменской селекции. Может быть, трактор купим, новую сушилку поставим, построим склад.

- Какими достижениями компании вы гордитесь больше всего?

- В первую очередь – своим коллективом. Каким бы умным и продвинутым я ни был, ничего бы не добился без слаженной команды. Есть замы, исполняющие свои обязанности от и до, налажена цепочка от бухгалтера до слесаря – и все они занимаются тяжелой кропотливой деревенской работой на благо предприятия и себя лично. Горжусь, что у нас стабильная заработная плата, несмотря на то, что мы сельскохозяйственное предприятие и должны вырастить, убрать и продать зерно, прежде чем сможем подсчитать прибыль и убытки. Я всегда стараюсь улучшить условия для коллектива: обеспечиваю здоровым питанием в столовой, поощряю лучших работников путевкой на курорт, уделяю много внимания охране труда – предоставляю спецодежду, спецпитание во время обработки посевов от вредителей, индивидуальные защитные средства… Для меня важно, чтобы люди не были обижены, – один в поле не воин, и если не будешь с этим считаться, все просто разбегутся по другим хозяйствам. Я рад, что село Пичугино живет с помощью нашего предприятия, арендовавшего землю у местных собственников и регулярно выплачивающего деньги. Кроме того, благодаря нам в том числе прошла газификация – изначально газ был только в школе, теперь – у всей деревни. А ведь это перспективы, развитие. Ну и, конечно, мы гордимся повышением урожайности в целом.

- А чего бы вы ждали от государства?

- В первую очередь, хотелось бы, чтобы правительство области и страны повернулось лицом не только к хлеборобам, но к деревне в целом. Если сегодня поддержать сельское хозяйство, уже через несколько лет можно получить хорошую отдачу. В этом для нас пример – Белоруссия. Если заехать на поле к нашим братьям-славянам – никаких «джондиров» и «топлайнеров» вы не увидите, только легендарные машины отечественного производства: «Беларус» и «Полесье». Потому и продукция белорусская даже на полках наших магазинов занимает немало места. Вот это, на мой взгляд, настоящее импортозамещение. ///

Фото Сергея Гаврюшина.