Это по любви

«Знаете, за что я рапс полюбил? – километров пять Сергей Суслов везет нас вглубь Притобольного района. По проселочным дорогам, мимо черных, чистых от сорняков паров, мимо зеленой пшеницы к ярко-желтому полю. – Вот за это».

Крестьянско-фермерское хозяйство Суслова считают образцово-показательным. Оно мелькает в районных отчетах и докладах, сюда в 2014 году приезжал губернатор Кокорин. На площадке в селе Нагорском все масштабно, блестит, тянется вверх: зерносушильный комплекс, зерносклад, хранилище для удобрений. Тяжелая спецтехника, тоже новая, стоит под еще огромными навесами. Земли КФК, 17 тысяч га, вытянуты в линию на полсотни километров… Сергей не похож на свое предприятие: поджарый, спокойный в чувствах и словах. Как будто хозяйство с таким размахом должно стоять на плечах кого-то бойкого, разухабистого. И вот мы на рапсовом поле, режущем глаз на фоне среднерусского пейзажа, и Суслов, очень сдержанный человек, вдруг говорит о любви.

Увиденное в Нагорском, говоря образно, существует благодаря мельнице и сортировально-сушильному комплексу. С первой еще в 1998 году началось хозяйство. Тогда отец Сергея, Александр Михайлович Суслов, взял в лизинг мини-мельницу. Раньше он работал главным инженером местного колхоза, которому она и принадлежала, а когда тот распался… надо же было чем-то заниматься. Мельница работает и сейчас в небольших объемах, на самоокупаемость. Она дорога Сусловым как память, как частица истории их семьи и малой родины. В начале 20-го века в этом длинном одноэтажном здании с резными наличниками били зауральское масло, известное на весь мир. Суслов-младший распахивает одну из дверей – за ней больше ста лет назад находился ледник. Потом рассказывает, как появилась во дворе водонапорная башня: ее сообща строили мужчины семьи Сусловых. Во всем здесь видна хозяйская рука: в беленых стенах, в клумбах у входа, в скромной чистоте. И в мелочах: двери в мукомольный зал выкрашены в белый и голубой – в тон мельницы и стен.

Если мельница дала начало хозяйству, то сортировально-сушильный комплекс помог выжить в новейшей истории: «Если бы не он, мы бы сейчас не разговаривали». Комплекс запустили в 2013 году. 20 миллионов – тогда еще бОльшие деньги, чем сейчас, на 50% были собственными. Другую половину взяли в кредит. Проект оказался своевременным: в 2014-м – ранний снег, в 2015-м – дожди – поставили многих фермеров в затруднительное положение. Сусловы перенесли их с наименьшими потерями. С тех пор зерносушилка, отливающая серебром, приросла зернохранилищами. Модернизировали советские бункеры для семян, построили склад для удобрений. Покрытый оцинкованными листами, в высоту он не меньше трехэтажного дома. К весне кран-балка заполняет его мешками по 800-1000 кг, а сейчас там пусто и можно гонять в футбол.
Работая в журнале, нам приходилось бывать на многих предприятиях, прочных, устойчивых, но здесь по-особенному широко и привольно. Площадка в Нагорском как будто распахнута в небо. Размеры строений, расстояние между ними, высокие потолки склада – нет ничего давящего, стесненного, робкого. Только жизнеутверждающий настрой.

Автопарк предприятия – это десяток «кировцев», 15 комбайнов и мелкие трактора, количество которых Суслов не может назвать с ходу. Пять машин появились в течение последних двух лет. В основном в рассрочку и лизинг, по программе госсубсидий:

– Вот стоит комбайн, – показывает Суслов. – До осени должны рассчитаться. За свои деньги сразу практически ничего из техники не приобретаем, дорого. Этот стоил 7,5 миллиона.
В основном техника россельмашевская. Ее называют отечественной, хотя комплектующие кругосветные. Суслов говорит: «Она не совсем устраивает», но пока ничто другое не дает оптимального соотношения цены, качества и ремонтопригодности: «На иностранный трактор запчасти в Москве лежат, неделю идти будут. А с санкциями стало и дороже, и сложнее. Хотя и пишут, что санкции ни на чем не отражаются, – отражаются». Основная часть машин работает в полях. Другая стоит в открытом гараже. На замечание, что видим такое впервые, Суслов отвечает будничным тоном: «Техника любит, когда за ней ухаживают».

***
Суслов пришел на производство отца после института. Специальность «Экономика и управление» на маленьком предприятии себя не нашла. Вот оператора мини-мельницы искали. Он работал в этой должности полтора года. Также наполнял мешки мукой и укладывал их штабелями, как сейчас это делает смуглый молодой человек. Потом начал вникать в земледелие, чем и занимается до сих пор уже в статусе агронома-практика собственного хозяйства. Суслов не любит рассуждать о политике или прорехах в законодательстве: «Знаете, вы бы спросили меня про пшеницу, я бы вам ответил…».
Урожайность, покупная цена, благоприятная погода – будущее предприятия складывается из множества мелочей, но все нити ведут к пшенице. Ею засевают 90% земель. Она – главная ценность и надежда на завтра. В прошлом году с одного гектара Суслов собрал 24-25 центнеров. «Выше среднего, но все равно немного, – говорит он, – в наших условиях можно выращивать и тридцать. Только ведь главное не урожайность, а чтобы рентабельность была. Можно и при сорока центнерах быть в убытке, потому что вкладываешь больше, чем получаешь от продажи».

Введение санкций не открыло для КФК новых возможностей, правда, Сергей замечает: «Доллар вырос, и цена на пшеницу стала стабильнее. Ее формирует мировой рынок, поэтому и объем экспорта подскочил». Но история про экспорт – не курганская. Главным потребителем Зауралья была и остается Челябинская область: «Если б не Челябинск, не знаю, что бы мы делали. Фактически никуда больше мы вывезти не можем. На юг транспорт обойдется в 2,5 тысячи за тонну, почти четверть ее стоимости».

Урожай прошлого года Суслов отдавал по разной цене: осенью – по 7500, весной 2016-го – по 9 000 рублей. Он с благодарностью говорит об адекватных 10 400, которые государство впервые за несколько лет выставило по интервенционным закупкам: «Спасибо ему. Продали очень много, процентов тридцать». Мы спрашиваем: «А хотелось бы цену больше?» И Суслов отвечает, как всегда, взвешенно и спокойно: «Всегда хочется больше, но надо осознавать, что это скажется на мясе и молоке».

Мы снова едем, за окнами машины – пшеничные поля и безмятежность. В беседе о ценах, тоннах, рублях появляются паузы, как будто все пассажиры враз понимают: разговоры о материальном неуместны и надо помолчать. Потом поочередно выходят из гипноза:

– Здесь очень красиво…
– Да, здесь очень красиво…, – соглашается Суслов. – Скоро еще одно живописное место покажу… Наша область, считаю, для жизни – самое комфортное место. В Тюмени, Екатеринбурге лета такого, как у нас, не бывает. Гораздо влажнее. Да и зимы доброй тоже нет…

– Никогда не хотели перебраться в город?
– Я об этом и не задумывался…

Кроме пшеницы Суслов в небольшом количестве сеет лен, расторопшу, рапс. Льняное семя через перекупщиков отправляется в Европу. Волокно забирает местный переработчик и делает из него паклю. Рапс и расторопша дают хорошую экономику: «Если выращивать грамотно», – уточняет Сергей. В разные годы он занимался гречкой, горохом, чечевицей, кукурузой, подсолнечником. С одной стороны, это позволяло стабилизировать производство. Одно не в цене, зато другое выстрелило. И все-таки: «Всем сразу заниматься тяжеловато». Главные трудности возникают с поиском рынков сбыта. Речь идет не только о соседних регионах. Налаживать связи с другими странами, по мнению Суслова, задача государства: «Нужна возможность туда выйти. Должен быть решен вопрос с логистикой, с тем, как доставить, по какой стоимости, чтобы быть конкурентоспособным. Самостоятельно фермер этого не сделает». К таким выводам Суслова привел собственный опыт: «Начинал я заниматься чечевицей. В азиатских странах на ней «сидят», очень развита культура потребления. А бросил это дело только из-за вопроса с реализацией. Мой урожай лишь через два года уехал куда-то в Среднюю Азию. Причем человек сам меня нашел, даже не знаю как».

***
Село Ярославское. Последняя остановка. Над одноэтажными советскими зерноскладами возвышается скелет нового, возводимого на наших глазах группой рабочих. Стройка идет на заасфальтированном помосте. Кажется, что она началась недавно, но Суслов объясняет: наоборот, все движется к финалу, только листы на крышу прикручивай, к уборке завершат. Новый зерносклад выглядит солидно, почти торжественно в сравнении с наследием советского прошлого. Он рассчитан на 10 тысяч тонн, а его строительство задумали давно, еще до кризиса, как часть масштабного проекта по смешенному сельскохозяйственному производству. Однажды Александр Суслов задался целью обзавестись стадом коров, а Сергей – расширить направление растениеводства. Составили смету, подсчитали деньги в кармане, вышли с проектом на Шадринский инвестиционный форум. Инвесторы не нашлись. Вскоре доллар взлетел, кредиты стали недоступны. Решили строить собственными силами:

– Мы планировали купить пять единиц техники. Один посевной комплекс уже приобрели. Два комбайна купили в прошлом году, один в этом. Скоро возьмем последний. В замыслах – закончить зернохранилище в Ярославке. Стараемся обходиться своими средствами, кредитные сейчас дороги. Модно сравнивать с другими странами. Я бывал в Европе, Канаде – там работают максимум под 6% и называют их грабительскими. Рассказываешь им про 20%, они в шоке, смысла не видят связываться.

Суслов скуп на слова, когда говорит о задуманном. Как будто не хочет сглазить:
– На следующий год к зерноскладу в Ярославском пристроим зерносушильный комплекс, такой же, как в Нагорке. Хотелось бы, чтобы планы осуществились.

Спрашиваем о мясной ферме крупнорогатого скота – и снова сухое:
– Загадывать не будем. Возможно.

***
Куда бы мы ни приехали – везде кипит работа. На нагорскую площадку приезжают комбайны, специалисты возятся с машинами, что-то протирают, что-то смотрят. В Ярославке шумит стройка. Мини-мельница тарахтит над очередным мешком с белой мукой. По дорогам, которые мы исколесили из села в село, – движение: техника едет бороться с сорняками. На пшеничных полях по длинным прямым линиям разъезжает опрыскиватель, побеждает остатки бурой ржавчины.

– Какими достижениями хозяйства вы гордитесь? – спрашиваем Суслова.

– Ничем не гордимся.

– Вы же бываете в других хозяйствах, сравниваете. Ваше предприятие хорошо выглядит на фоне многих.

– Это просто каждодневный труд. Постоит погода солнечная еще дней десять, везде порядок наведем.
Коллектив хозяйства – 110 человек. Как и везде в растениеводстве, здесь есть сезонность. После посевной и уборочной людей приходится сокращать. Суслов не рассуждает вслух о том, что такая ситуация его не устраивает, но по отдельным репликам и фактам видно: он понимает, деревне нужна круглогодичная занятость. Наша встреча началась с разговора о бывшем картофелехранилище, которое переоборудовали в ремонтную мастерскую. Из-за сложностей с финансами она не была достроена, но дело хотят довести до конца:
– Надо создать условия, в которых будет приятно работать, чтобы было светло, тепло, сухо, комфортно.

Мини-мельница, мини-пекарня, небольшое макаронное производство хоть и были отмечены губернатором как положительный пример другим сельхозтоваропроизводителям, как пример того, что хозяйство занимается не только выращиванием, но и переработкой, в денежном обороте КФК занимает мизерную часть. Покупатели ракушек и спиралек – школы и детсады: «Мешок туда, мешок сюда. По городу раз или два в неделю ездим. Рассчитываются долго…». Собственным хлебом снабжают мелкие местные магазины, за мукой обращаются небольшие пекарни. Причины, по которым своя переработка еще действует, просты:

– Люди хотят трудиться. Есть оборудование, налажена вся инфраструктура. Почему бы нет? Но, честно говоря, прибыли с них никакой. Запускаем только по необходимости, когда появляется заказчик.

– Вы больше оптимистично или пессимистично настроены?
– Наверное, оптимистично. Никогда об этом не думал.

– Вы были в других странах. Где фермеру жить лучше всего?
– Везде хорошо, где нас нет. Конечно в России.

– Кроме дорогих кредитов, что еще мешает развитию?
– Лень и людская инертность.

Нас встретили в Нагорском радушно, и тем не менее, от начала и до конца сохранялось ощущение: своими вопросами, просьбами сфотографироваться, попытками вытянуть развернутые ответы мы отвлекаем Суслова от чего-то более важного. Как будто пока мы с ним, идет подготовка к уборочной, где-то стоит новый комбайн, который нужно купить, наливается соком зерно, и Сергей должен быть там, где он нужен, где может быть полезен и уместен. Словесное мастерство оставьте другим, не крестьянину. Хозяйство растет от работы, а работать и любить нужно молча.

Фото: Александр Кадников