Другой КМЗ

Наш герой – Каргапольский машиностроительный завод – скоро сам запутается в знаменательных датах. В прошлом году он отметил 85-летний юбилей, а в следующем ему стукнет только пятнадцать. Парадокс, скажете вы. Иногда так бывает: предприятие словно перерождается. Меняет паспорт, ФИО, профессию. Жизнь переходит на новые рельсы, отчего не начать летоисчисление с нуля? Для каргапольской машинно-тракторной станции, основанной в 1931 году, удочерение могучим «Корветом» стало поворотным моментом ее истории. С тех пор МТС именуется ОАО «КМЗ», шумит цехами, тарахтит галтовочником, слепит плазменной резкой – выпускает арматуру для нефтегазового сектора. Старается не подводить «отца». Семейные узы – гарантия ясного будущего для трехсот человек.

Леонид Александрович Махов, директор КМЗ, – человек интеллигентный, негромкий, но с пламенным сердцем революционера: «Была бы возможность, все ручные станки бы убрал, на подиум поставил, как напоминание!». Большой поклонник прогресса, он старается мыслить рационально, сохранять трезвость – не все же сразу, в прошлом году на 60 миллионов оборудования купили. Но голос звенит нетерпением.

Махов проходит стремительным шагом мимо станков-ветеранов к новеньким роботам: «Последними получили хендайчики. Прекрасные! Работают в три смены, только инструменты меняем. Один человек три станка обслуживает!» Обрабатывающий центр Hyundai в это время закончил очередную «крышку» – светофор на корпусе загорелся зеленым. Молодой рабочий открыл дверцу короба, снял деталь и водрузил ее на вершину кладки из точно таких же блестящих конусов. «Сколько их здесь? Много! Египетская пирамида! – перекрикивает цеховую какофонию Леонид Александрович. – И все сделаны после Нового года! Работает – еле слышно, а производительность сумасшедшая!»

Мечтал ли Махов о таком в начале нулевых? В стенах, где сейчас развивается производство, коренной каргаполец провел больше сорока лет – с 1976 года. Во время приватизации, в 1991-м, Махова избрали председателем правления ТОО, а через пять лет, когда товарищество реорганизовали в ООО, Леонид Александрович его возглавил: «Очереди на кресло руководителя не выстраивались. Не было ни договоров, ни заказов, ни денег. Стали думать, как жить дальше. В 1997-м обратился к главе района с просьбой взять нас в муниципальную собственность. Получилось. Появились маленькие заказы, в том числе арматуростроительные. С «Корветом» по кооперации мы сотрудничали еще с 1988 года».
2003-ий. Объем производства на коллектив из 37 человек – меньше 4 миллионов. На руках - помещения и старая сельхозтехника. С этим «богатством» Махов предстал перед Анатолием Черновым:
- Попросился под крыло. Анатолий Васильевич ответил не сразу. Потом приехал, посмотрел и сказал: «Беру одни стены. Больше нечего». 3 декабря 2003 года мы зарегистрировали «Каргапольский машиностроительный завод». Название придумал сам Чернов.

***
Летом 2015-го в Cher Ami впервые вышла рубрика «Атланты. Кто держит на плечах деревню» с рассказами о предприятиях, дающих работу зауральской глубинке. Каргапольский машзавод – тот титан, который подпирает экономику своего района. Сегодня КМЗ – крупнейшее в Каргаполье производство с оборотом больше 300 миллионов и штатом из трех сотен человек. Как и везде в отрасли, опытные кадры здесь в цене. Завод работает в три смены. Четыре автобуса днем и ночью привозят сотрудников из деревень. Самая удаленная – в 25 километрах.

- Еще вначале, - рассказывает Махов, - Анатолий Васильевич поставил условие, чтобы на КМЗ все было официально. Мы платим налоги. У нас только белые зарплаты. Работники застрахованы и обеспечены спецодеждой. Мы обеими руками поддерживаем интерес к спорту. Часто нашим командам по волейболу и мини-футболу нет равных. Завод проводит эстафеты, спартакиады, лыжные соревнования. Трижды в неделю за свой счет мы возим сотрудников в пионерлагерь. Там есть бассейн, сауна и лыжная база.

В разговоре Махов постоянно подчеркивает: без Анатолия Чернова ничего бы не было. Он задает тон, темп и вектор работе, не оставляет без внимания просьбы и вообще ведет себя «как отец родной». Внутри компании, в отношениях с подчиненными высшего ранга Чернов выбрал формат честного партнерства на четких условиях. Давая свободу с одной стороны, с другой он обозначает границы недопустимого и следит за их соблюдением – например, за той же налоговой прозрачностью. В океане бизнеса «Корвет» стал ледоколом, за ним по полосе чистой, безопасной воды движется КМЗ.
- Мы – самая крупная, 100%-ая дочка «Корвета». У нас нет акций. Со всеми заказчиками – «Газпромом», «Лукойлом», «Сургутнефтегазом», «Роснефтью» – работает головное предприятие. Оно же формирует наш план. Арматура, созданная с нашим участием, идет в Казахстан, Пермский край, Оренбургскую область, на восток – для проекта «Сила Сибири». Теперь, выиграв тендер на поставки для «Южного потока», «Корвет» открыл путь в Астрахань.

- За 13 лет вы пережили два кризиса. Было сложно?
- Первый, в 2008-м, мы почти не почувствовали несмотря на то, что головное предприятие включило режим экономии, который в чем-то коснулся и нас. После 2014-го оказалось сложнее. Отрасль до сих пор не может прийти в себя. В 2016-м были периоды простоя. КМЗ закупает металлы и материалы самостоятельно, и снабженцев озадачили поиском новых поставщиков. Тем не менее, все планы прошлого года воплотили, а сейчас есть заказы на несколько месяцев вперед. Это заслуга «Корвета». В новогодние праздники отдыхали мало, выводим специалистов по субботам – некогда делать перерывы.

***
Территория Каргапольского машзавода иллюстрирует, с каким размахом вели сельское хозяйство в СССР. Между цехами, где раньше ремонтировали трактора, удобнее перемещаться на машине. Странно думать, что эти строения могли быть просто брошены и сожраны временем. Железо растащили бы на металлолом. Шпана облюбовала бы неосвещенные углы и выбила стекла. Сорняки затянули дорогу, залезли на крышу и проникли в нутро помещений. Этого не произошло. Словно рак-отшельник поселяется в пустой раковине погибшего моллюска, завод обосновался в стенах бывшего МТС.
С 2017 годом у Леонида Александровича связаны известные надежды. Если все сложится, на заводе начнут строительство нового цеха: «Мы выросли из этих стен и теперь задыхаемся в тесноте. Могли бы расшириться, нарастить мощность, людей больше принять, но нет места! - И вздыхает. – Поживем – увидим…» Как бы устойчиво КМЗ не чувствовал себя за спиной «Корвета», время для дорогостоящих проектов не очень удачное.

То, что заводу узка своя рубашка, видно невооруженным глазом. Как только заходишь в цеха, замечаешь: станки стоят близко, оставляя сотрудникам для маневра совсем небольшое пространство. Махов целеустремленно ведет нас между ними. План маршрута включает новинки – объекты особой директорской гордости, а еще станки и приборы, работа которых наглядна и зрелищна. Леонид Александрович мог бы водить сюда детские группы. Он стал бы хорошим экскурсоводом, который и сам не утратил искреннего восторга от технических чудес:

- Эта английская испытательная машина выдает давление 1000 атмосфер! Представьте, что в стволе пушки при выстреле только 800! Мы проверяем на ней устьевое оборудование, которое поступает к Назарбаеву, в Казахстан. Там совсем другие технологии, и арматура требуется посложнее. А вот высокочастотная установка: генератор и усилитель. Поворачиваем ручку индуктора, на эту подкову подается ток высокой частоты. Подносим паяльник – 10 секунд – он накаляется докрасна. А подкову, смотрите, я свободно беру рукой. Теперь можно быстро и экономично припаять металлическую пластину. Раньше приходилось использовать автоген.

Следуем дальше. Махов обращает внимание на груженую деталями тележку:
- Помните те болванки, перед входом в цех? Здесь они превратились в корпус дросселя. Приходят страшненькие, а становятся вот такими. Сейчас они пойдут на участок сборки и будут начиняться штоками, запорными механизмами. Дроссель регулирует подачу жидкости. Надо пять литров, будет пять пропускать. Надо 500 – будет 500.

В кризис, когда заказы, а следом и производство идут на спад, Анатолий Чернов велит покупать новые технологии. В прошлом году на КМЗ появились три обрабатывающих центра. Только в декабре на них сделали продукции на четыре миллиона рублей. «Главное, - говорит Махов, – мы оснащены. Есть оборудование, с которым завтра при благоприятных обстоятельствах рванем вперед».

Современные станки позволяют не менять цены на некоторые товарные позиции с 2007 года.
- Тем временем металл значительно подорожал, - возражаю я.
- Все равно рентабельно. Раньше в две смены работали шесть станков, а на них 12 сотрудников. Сегодня один специалист обслуживает три центра. В несколько раз экономим на зарплате, электроэнергии и скорости изготовления. Вместо 20 минут на одну деталь тратим шесть.

Два года назад в Каргаполье обновили цех покраски. Он самый яркий в заводском окружении – алый. Штурвалами для задвижек КМЗ обеспечивает весь «Корвет», потому что этой технологии окрашивания нет ни на одном предприятии «корветовской» семьи. Да и в Кургане, утверждает Леонид Александрович, она встречается только на одном заводе. Кисточки с краской сменил пульверизатор. Серые, невзрачные штурвалы сначала опрыскивают полимерным порошком ярко-красного цвета, потом отправляют в печь. Качество покрытия «практически вечное».
«Мы первыми в области поставили сварочные колонны, - гордится Махов. – В Зауралье есть производитель, который выпускает емкости, аналогичные нашим, но таким оборудованием он не владеет. Высота колонны – пять метров. На эту же длину выдвигается механическая рука и варит без участия человека. Идеальный шов! Пультом управления задаешь режим, какой пожелаешь. Установлена видеокамера, и на экране можно следить за процессом. Шведы сделали, наши, увы, не могут».

***
- Леонид Александрович, санкции не повредили отношениям с производителями оборудования?
- Мы же платим деньги! Это все решает. Они даже соглашаются на рассрочку на наших условиях. Сами запускают станки и настраивают под продукцию КМЗ.

- Какие проблемы вашей отрасли злободневны?
- На рынок лезут мелкие предприятия без репутации, опыта и возможностей. Они не в состоянии производить арматуру необходимого качества. С ними же связаны истории о воровстве технологий и появлении фальсификата. Но нет ничего хуже отсутствия кадров. Мы свидетели смены рабочих поколений. Специалисты 40-50 лет еще в строю, но в процесс пора включаться молодежи. А она приходит без интереса и пока раскачается, проходит время. Это заметно не только у нас – и на «Корвете», и во всей промышленности. Специалистов категорически не хватает.

- И какой вы нашли выход?
- Об инженерных кадрах я несколько раз вел переговоры с КГУ. В этом году рассчитываю на тесное взаимодействие. Токарей, фрезеровщиков, ходовые рабочие специальности мы готовим сами. Раньше, когда пользовались услугами колледжей, нам не нравился результат. Пришлось нашего опытного токаря превращать в мастера производственного обучения. Выделили класс, привлекли экономистов, технологов, инженеров. Набираем по 3-5 человек и читаем курсы: устройство станков, чертежи, технику безопасности. Учащимся платим стипендию. Через три месяца – аттестация и трудоустройство. Выходит гораздо эффективнее, чем в техникумах. Качество совершенно другое.
Первый год работу новичков оплачивают по повышенному коэффициенту. У меня три учителя с высшим образованием стали токарями! За 13 лет на КМЗ никого не сократили, всех отправляем перепрофилироваться.

- О каких достижениях ваших инженеров вы можете рассказать?
- Мы непрерывно осваиваем новую номенклатуру. К этому дню КМЗ выпускает более 200 наименований деталей, для которых самостоятельно разрабатывает чертежи и документацию. Даже если готовые бумаги приходят с «Корвета», они требуют изменения под наши станки и техпроцессы.
Сегодня представители нефтедобывающих компаний стали строже контролировать качество. Они предпочитают проверять продукцию не в тот момент, когда она поступила на месторождение, а прямо на производстве. Сюда приезжает представитель, делает фотоснимки изделия, составляет протоколы и ежедневно отчитывается перед своим руководством. Только после всех согласований под актом ставят подпись, и изделие уходит с территории завода.

***
Как истинный прогрессист, Леонид Александрович смотрит в будущее с оптимизмом: «Если не верить в улучшения, движения вперед не будет. Построим цех – расширим производство. К 2020-му выйдем на оборот в 500 миллионов». Махова нельзя упрекнуть в необоснованной мечтательности. Свои обязательства перед «Корветом» КМЗ выполняет целиком и безотлагательно. Для головного предприятия 2016 год пусть и не был безоблачным, но заставил себя запомнить благодаря нескольким значительным событиям. В 2016 году «Корвет» признали лучшим производителем устьевого оборудования в стране. Махов признается: «Доля нашего участия в этом тоже есть».  

Фото: Евгений Кузьмин